ЧЕРНИЦКИЙ, Плисский сельсовет. Знакомство с Александром Петровичем МАРТЫНЧИКОМ – старожилом поселка Черницкий – вышло немного сюрреалистичным. Представьте себе: зимнее морозное утро, пустынные улицы, и тут у здания сельского клуба, словно из-под земли, появляется мужчина с собакой на поводке. И, обращая внимание на фотоаппарат, говорит, указывая куда-то в сторону памятника: «Вы, наверное, корреспондент? А вон там у нас есть солдат. Там у него землянка. Он сейчас к вам подойдет». Мне стало немного не по себе. И каково же было мое удивление, когда навстречу, улыбаясь, вышел человек в форме времен Великой Отечественной войны, в пилотке и с вещмешком за плечами. Такая дань памяти истории страны и поселка.
– Здравствуйте, пока заведующий клубом придет, давайте я вам все здесь покажу. Пойдемте в землянку, хоть погреетесь, – предложил Александр Мартынчик.
И тут уже я разглядела партизанский мини-лагерь: землянку, фрагмент окопов и кухню… Его построили два года назад члены объединения «Спадчына», в которое входит и Александр Петрович. Кстати, в поселке его все называют Алексеем, хотя по паспорту он все-таки Александр.
– Александр Петрович, скажите, вы местный?
– Родился в Черницком, вырос здесь, работал. Я сейчас самый старший мужчина в нашем поселке. Мне 85 лет. В семье я десятый из 12 детей. Отец воевал, с фронта не вернулись два брата. Сейчас в живых остались я да сестра. Ей уже 93 года. Живет в Степянке, ездит на дачу в Городище, да и ко мне еще в гости наведывается, закатками угощает. Вот летом была у нас на празднике поселка, когда мы открывали здесь лагерь и памятник, так мы еще и танцевали вдвоем. Вы знаете, она до сих пор давление не меряет и лекарств не признает. Как скажешь ей что-то в этом роде, она обижается: «Что ты ко мне пристал с этими разговорами?! Я старая что ли?».
– На мероприятиях вашего коллектива вы всегда танцуете и других зазываете…
– Я не пою, но если в нашем объединении концерт, то обязательно танцую и приглашаю зрителей в наш круг. Мы выступаем в форме, сшитой по образцу той, которую носили во время Великой Отечественной войны.
– На свои годы вы совсем не выглядите. В чем секрет вашего долголетия?
– Какой тут секрет? Думаю, здоровье – самое главное наследство, которое нам с сестрой досталось от родителей. Они-то сами до нашего возраста не дожили. Отец рано умер, не было и 70 лет. Мама его не на много пережила. Отец воевал, она с детьми одна оставалась. Спасало в войну то, что она шила и поэтому могла немного заработать. А сам я всю жизнь занимаюсь пчелами, ем мед. Стараюсь не есть сладкого, не выпивать и не сидеть на месте. Когда на лыжах выйду, когда с палками пройдусь. Был моложе, брался за все. И с деревом работал. Сейчас, правда, меньше – руки все-таки уже не те.
– А кем вы работали?
– По специальности я машиностроитель. Окончил техникум, учился в политехе, несколько лет проработал на БелАЗе, а потом трудился на местном некогда довольно крупном торфопредприятии «Красное Знамя». Вместе с женой вырастили двоих детей. Но уже восемь лет я вдовец. Скучно без нее. Но стараюсь не унывать. Вместе со «Спадчынай» езжу на все мероприятия, посещаю клуб и помогаю в поисковой работе, в создании нашего музея.
– Кого можно увидеть на «Стене памяти» музея?
– Главная часть этой экспозиции посвящена землякам-участникам Великой Отечественной войны. Ветераны редко носили награды. О подвигах некоторых из них мы узнали благодаря школьным встречам, но рассказывали о войне далеко не все. Уже после смерти Василия Козловского, разбирая принесенные родными документы, стало известно, что он был снайпером. Одна из участниц нашего объединения принесла письма своего родственника Антона Цвырка. Эта история берет за душу. Ее погибший дед во время войны был офицером, прошел всю войну, но в 1945-м родные получили похоронку. А через месяц друг передал письмо, которое тот писал и не успел отправить домой. В нем – теплые слова жене и дочерям, говорит, как по ним скучает, как хочет обнять. И в конце приписка: «Я обязательно вернусь, ждите». У нас хранится оригинал этого письма.
Чтобы найти своих героических односельчан, мы ищем их родственников в социальных сетях, созваниваемся по телефону, через знакомых, делаем запросы в архивы. Родные некоторых ветеранов оказались за пределами Беларуси. Их разыскивали, писали, объясняли, и они тоже с радостью откликались – присылали фото и другую информацию. Например, Галину Танаеву нашли в Москве, где служит сейчас ее сын, действующий генерал.
Здесь можно увидеть фотографии и моих отца и брата. Война забрала у меня двоих братьев, двоих дядей и деда, которого сожгли. Вернулись с войны отец и один брат. Я еще школьником нашел письма друга моего погибшего брата. Он писал моей матери, где тот похоронен. Но мама была неграмотная, и все, что приходило, складывала в стопочку и хранила. Я рос и постоянно обращался к этим документам. Научился читать – прочел, начал изучать географию – стал искать эти места на карте. Только вот сведения в письме были скудные: Восточная Пруссия, 800 метров юго-западнее кирпичного завода, на сельском кладбище. А ведь территория тогдашней Восточной Пруссии огромная, а кирпичных заводов в то время было тысячи. Искал могилу брата 25 лет и все-таки нашел. Делал запросы в Красный Крест: и в наш, и в польский. Оказалось, он похоронен в деревне Вронки, недалеко от польского города Голдапа. По численности населения он такой же, как наши Смолевичи. Правда, сначала нашел другую деревню с таким названием. Но там не было сельского кладбища, да и кирпичного завода в тех местах никто не помнил. Но тогда кто-то из местных рассказал, что за 100 километров есть еще одни Вронки. Вот там люди уже вспомнили завод и показали, где находится кладбище. И, наконец, нашли. На кладбище мы обнаружили 32 братские могилы советских воинов, в которых покоится полторы тысячи наших солдат. Брат погиб 21 января 1945 года. И с 1988-го на протяжении 30 лет я ездил туда на День Победы: ни разу не пропускал. Поначалу приходил один, так и сидел у этих могил. Было непривычно: День Победы, а там никого. Потом раззнакомился с местными, созванивался, они меня уже ждали, и мы ходили вместе. Но признаюсь, могил много, а мне очень хотелось узнать, в какой именно мой брат. Я даже к ясновидящему обращался, он посмотрел на фотографию и научил меня пользоваться металлической рамкой. И я считаю, что нашел правильное место…
Александр Петрович надеется, что обязательно снова побывает на могиле погибшего брата. Он продолжает искать сведения о местных участниках войны, мужчина на связи с детьми многих из тех, чьи портреты можно увидеть на стенах клуба. А еще заботится о построенном «Спадчынай» лагере: отапливает землянку и присматривает за местным орудием, из которого салютуют во время торжественных мероприятий.
